10 декабря этого года – день смерти одного из величайших кинорежиссёров современности, Александра Рехвиашвили. Нужды нет, что в современной Грузии, пропахшей коррупцией и путинолюбием, у него не было возможности снимать то кино, которое он хотел делать. Сам факт существования Александра Рехвиашвили на данном отрезке истории был одним из важнейших аспектов современной культурной жизни.
К моему огромному сожалению, наши современники не оценили масштаб этой личности. Дело в том, что фильмы Рехвиашвили шли полностью вне русла советского кино, всё равно какого, московского или грузинского. Он был визионером и интеллектуалом, не противостоящим майнстриму или пытающимся вписаться в него, а наблюдающим за историей и культурой с дистанции, подобной дистации между взглядом зрителя и панорамой битвы Александра с Дарием на картине Альтдорфера. Без всякого высокомерия, снобизма или злорадства Александр Рехвиашвили описывал трещины и разломы эпох, не позволяя себе встать на чью-либо сторону.
Его фильмы выходили в ограниченный прокат и их практически никто не видел. Те немногие, кто всё-таки случайно посмотрел «Грузинскую хронику XIX века» или «Путь домой», выходили из кинозалов в недоумении. Мне же просто повезло. Я оказался на сеансе «Пути домой» в тот момент, когда начал умнеть, но, отбросив старые клише, не успел обзавестись новыми. Поэтому я смотрел фильм Рехвиашвили... непредвзято. И мне было странно потом слышать, что, вот, фильм усложнённый, непонятный, невнятный... авангард какой-то. Мне было всё понятно, ясно и очень интересно.
Черно-белое (без серых полутонов), острое, графичное кино, действие которого разворачивается во пространстве, совмещающем самые разные эпохи не по принципу эклектики, а в процессе «изживания» того или иного временного промежутка, превращения атрефактов и концепций в мусор, отброшенный на обочину жизни, этот фильм рассказывал о парне, однажды вышедшем из дома и потерявшем опору. Ему пришлось учиться жить так, как будто под ногами пустота, а люди, встречаемые на пути, с равной степенью вероятности, могут накормить или зарезать. И парень выучился жить, прожил жизнь, стал святым и умер, как святой. Это очень много и это совершенно беспафосно. «Путь домой» учил никому не верить и никого не осуждать. Надеюсь, я был хорошим учеником этого фильма.
«Путь домой» стал второй частью «черно-белого» диптиха, а первой частью была «Грузинская хроника XIX века», в которой такой же наивный простец в примерно такх же условиях пытался изменить жизнь людей к лучшему – с вполне предсказуемым результатом. Но «Грузинскую хронику» я смог посмотреть намного позднее «Пути», примерно тогда же, когда увидел следующий фильм Александра Рехвиашвили, «Ступень». Цветное кино, традиционнее по форме, но ещё сложнее по смыслу, тоже посвящённое процессу выстраивания дистанции между личностью и миром, который разнообразными способами пытается эту личность «уловить».
На фоне фильмов Рехвиашвили (вполне сравнимых с работами Белы Тарра и Микелеанжело Антониони) остальное грузинское кино (да и не только грузинское) выглядело поверхностным. Может быть, только «Путешествие молодого композитора» Георгия Шенгелая приближалось к этому уровню.
Обидно, но развитие такого большого художника, как Александр Рехвиашвили, было прервано 1990 годом. Мастеру пришлось переключиться на документальное кино. Самоограничение, мда... Конечно, документальные (или, лучше сказать, неигровые) фильмы Рехвиашвили, как минимум, не менее глубоки, умны и красивы, чем его картины 70-80-х годов. Однако они не дали возможности развиваться дальше. Они остались внутри границ ранее очерченной вселенной Александра Рехвиашвили. Но сам он был намного больше, чем осуществлённые им художественные высказывания. Я говорю об этом так уверенно, потому что имел счастье встречаться с ним в Юрмале, на фестивале авангардного кино и, пока остальные синефилы почтительно внимали похабщине, сыпавшейся из пьяного Отара Иоселиани, я беседовал с Рехвиашвили. Ну, что значит, «беседовал»? Я задавал вопросы.
Подробнее https://alexander-pavl.livejournal.com/223006.ht...