Это роман, детектив в жанре фентези. Как обычно, три части по 8 или 9 глав с прологом и эпилогом. Каждый день будет выкладываться по 3 или 2 главы, все в одном посте.
Три комнаты под березой
Пролог
Чудесный июньский день клонился к вечеру. До сумерек, впрочем, было еще далеко, и только воздух, напоенный ароматами луговых трав, сделался чуть-чуть прохладнее – утомительная полуденная жара уже спадала. Вдоль по дороге неторопливо ехала телега, запряженная буланой кобылой, и седок, типичный такой мужик, в рубашке, заправленной в синие поношенные джинсы, бейсболке и жилетке нараспашку, хотя и держал в руках вожжи, но не столько управлял своей лошадкой, сколько просто сидел, задумчиво поглядывая то на дорогу, то на окружавший ее ландшафт.
Заблудиться он не боялся – дорога здесь была одна-единственная, и кобылка свернуть никуда не могла при всем своем желании, тем более что колея вилась среди леса, слева малопроходимого из-за кустарника, словно охранявшего проход вглубь к настоящим деревьям, а справа шла вдоль холма, на самой вершине которого высилась березовая роща.
Холм отнюдь не был голым, ни в коем случае: он был густо покрыт орешником, с отдельными проплешинами из куртин Иван-чая, донника, пустырника и то и вовсе чертополоха в обрамлении бесконечных ромашек, васильков и тысячелистника. Запах горькой полыни приятно щекотал ноздри.
И по этому холму наперерез телеге спускалась, нет – бежала молодая женщина в длинном белом платье-рубахе. Ее светлые длинные распущенные волосы каким-то чудом ухитрялись не запутываться в высоких травах, и на руках у юной женщины был большой сверток, обернутый в бересту.
– Тпру! – скомандовал мужик своей лошади, для уверенности натянув вожжи, потому что шальная бабенка едва не спикировала прямиком под кобыльи копыта. – Ты чего прешь не глядя, словно помешанная? Жизнь надоела?
– Вот! – подбежала к нему юная особа женского пола, протягивая сверток на вытянутых руках. – Это дитя человеческое! Прими его и вырасти, и судьба тебя благословит.
Не позволив мужику сказать в ответ и слова, она положила сверток в телегу и негромко крикнула:
– Теперь мчи быстрее! Ну же!
А сама развернулась и побежала дальше в лес, неведомо как просочившись сквозь кустарник. Лошадка между тем не дожидаясь позволения хозяина, побежала рысью, да так быстро, что можно было диву даться. Впрочем, вынесши телегу на открытое пространство, лошадка перешла на шаг и дальше снова двинула не торопясь. Позволяя седоку предаваться размышлениям над тем, что сейчас произошло, сколько тому заблагорассудится. Чем мужик и воспользовался в полной мере.
А размышлял он о том, что же ему делать с необычной находкой и чем его посчитать: подарком судьбы или наоборот. Потому что до сих пор в своей жизни с таким явлением как младенцы он не сталкивался: брак его был, увы, бездетным. Кто из двоих супругов был в том виноват, медицина определить не сумела: оба-двое были признаны здоровыми, и с любовью во всех аспектах все было в полном порядке, да вот поди ж ты – даже забеременеть у его жены не получалось, не только выносить плод.
Перебежавшая дорогу шальная девица сразу всколыхнула в мужчине надежду решить проблему иначе. То есть принять чужого детеныша как своего и перестать бегать по докторам и знахаркам, теша себя зряшными надеждами…
Однако только въехав в ворота своей усадьбы мужик решился посмотреть, что же именно подбросила ему судьба в виде простоволосой босой беглянки. Потому как даже если в берестяном свертке и впрямь находился младенец, то неизвестно, был ли он жив после бешеной тряски, выпавшей на его долю. Плотно запакованное, дитя лежало тихо, даже не шевелясь.
Со всей осторожностью, на которую были способны грубые мозолистые руки, мужик наклонился над возком, раздвинул бересту и увидел крошечное беззубое существо, по всем признакам только что родившееся. На это указывала пуповина, даже не перевязанная, еще мягкая.
Дитя было девочкой с очень светлыми, почти белыми волосиками на голове, чистенькое, словно выкупанное, с аккуратным носиком и тонкими темными бровками и ресницами. Лежание в бересте словно никак не отразилось на коже новорожденной – никаких лишних вмятин или синяков заметно не было. Девочка сладко спала, улыбаясь во сне, и в сердце мужчины при виде этой улыбки тихой сапой вползло нечто вроде умиления, ему не свойственного. И незаметно для себя мужик улыбнулся в ответ.
– Что с тобой? – окрикнула его с крыльца жена, несколько встревожившись: таким она своего благоверного видела редко, и исключительно когда тот бывал нетрезв. – Снова в «рыгаловку» наведывался, вместо того чтобы что-то путное для дома купить!
– А вот и ошибаешься, зорюшка моя, – засмеялся мужик, довольный, что может сегодня подловить женку на несправедливом обвинении. – Я задержался, потому что хотел все распродать: под конец дня народ повалил, и грех был бы не воспользоваться. Из товаров, что ты заказывала, ничего не привез, кроме фланели, марли и тюля на занавески, потому как только это и имелось на базе. Зато посмотри, что мне на воз упало, когда я через лесок проезжал. Иди сюда, тебе понравится!
Женщина подошла, взглянула и тоже расцвела в улыбке.
– Какая хорошенькая! – тихо воскликнула она. – Чья она?
– Наша будет, если мы все по уму сделаем. Ее мать перед тем, как сунуть мне свое сокровище, сказала, чтобы я вырастил его как свое кровное. Пригуляла, видно, а девать некуда, вот и захотела избавиться.
– А если она заявится и захочет отданное назад забрать?
– А пусть сначала найдет нас. Она ведь ни имени моего не спросила, ни где я живу – вообще ничего. Сунула кулек в руки, и дальше понеслась.
– Куда понеслась? – настороженно спросила женщина, и веря, и не веря в повествование своего благоверного.
– В сторону речки побёгла. Только всплеск раздался!
Про «всплеск» мужик присочинил для убедительности – к тому моменту, когда пересекшая дорогу его кобылки шалая девица должна была добежать до реки, он был уже слишком далеко, чтобы хоть что-то услышать, но фантазия его уже разыгралась в заданном направлении. И в самом деле, зачем еще могла бежать молоденькая красавица через лесок с новорожденным на руках, как не утопиться?
– С нами честная сила! – ахнула женщина, перекрестясь. – Какие страсти ты мне рассказываешь!
Но глаза ее не отрываясь смотрели на малютку, а разум уже прикидывал, как сделать так, чтобы сельчане поверили, будто мать – она, и никто другой.
Она окинула взглядом ухоженный двор усадьбы – теперь здесь будет кому бегать, она глянула на вишневые деревца в палисаднике напротив окон – теперь будет кому лакомиться недозрелыми плодами, и будет кого сгонять с большой черемухи возле забора – все теперь вокруг наполнилось новым смыслом. Будет кого приваживать к хозяйству, будет кого учить шить-вышивать и печь пироги. Все у нее теперь будет как полагается, и соседки перестанут показывать на нее пальцами как на ущербную…
Ребенок зашевелился. Женщина взяла недавно рожденное существо на руки и поцеловав, прижала к груди.
– Солнышко мое, – прошептала она взволнованно. – Никому, никому мы тебя не отдадим!
Не успела она это вымолвить, как калитка забора, отгораживающего их усадьбу от улицы, открылась, и во двор вошла сгорбленная старуха неопределенного возраста, с клюкой. При виде ее хозяйка дома судорожно обняла дитя и попыталась прикрыть его фартуком.
– Зачем явилась, Лизавета? – вымолвила она пытаясь за злостью скрыть испуг, потому что переступившая границы их двора старуха слыла ворожеей и знахаркой, в просторечии именуемая «ведьмой». – Мы тебя не звали, у нас все здоровы!
– Поздравить с будущим пополнением семейства! – молвила ведунья. – Духи благословили вас. Помнишь, ты приходила ко мне давеча? И сегодня мне видение было – не пустая ты. Сын у тебя по весне родится, но к алтарю его не носи, своя судьба у него будет, по его выбору.
– А ты, – обратилась она к мужику, – езжай к фельдшерице в больничку, скажи, пусть справку напишет, что родила, мол, твоя жёнка дочку, пока ты в городе был. А что не отмечались вы нигде, так это чтобы не сглазить – все же знают, как долго у вас детей не было, вот и скрывались вы ото всех. Скажешь, что роды принимала я. Да тюль, что ты из города привез, с собой прихвати ей на подарок…
Часть I
Спроси у березы
Глава I
Две двериОстановив машину напротив старого пятиэтажного здания, отреставрированный фасад которого выглядел достаточно респектабельно, но ничего особенного в смысле чудес не обещал, Станислав Львович глянул на вывеску интересовавшего его офиса и поморщился.
«Под березой», – да, ему сюда.
Искомая береза, не слишком высокая, но достаточно кудрявая, росла тут же, в трех метрах от крыльца подъезда, не заслоняя от посетителей ни высокой двери из полированного дерева с двумя массивными бронзовыми ручками, выполненными под старину, ни двух табличек по обе стороны упомянутой двери. Само крыльцо издали казалось мраморным. Оно было невысоким – всего на три ступени, но эти три ступени означали для Станислава Львовича последнюю надежду. Полиция оказалась бессильна. А здесь… Ему настойчиво рекомендовали эту контору как специализирующуюся на розыске пропавшего. В том числе и людей.
Станислав Львович медленно привел свою «Ладью» в движение, чтобы переместить ее на прилегавшую к подъезду парковочную площадку, и вышел, машинально захлопнув и заблокировав за собой дверцу. Ноги его с трудом передвигались – он просто заставлял себя идти. Потому что никакой надежды внутри себя он не ощущал – он просто выполнял просьбу своей жены, не выдержав ее слез и пустого, остановившегося взгляда в никуда.
Все верно – на левой табличке на стене возле двери черным по белому было написано: «Детективное агентство». Ниже было написано расписание – часы приема посетителей…
Станислав Львович протянул руку к ручке высокой массивной двери и нажал на нее. Дверь неожиданно легко открылась, пропуская его в миниатюрный вестибюль типа тамбура, из которого далее вели две двери напротив друг друга, оббитые кожей, только одна кожа была черной, а другая – белоснежной. Впрочем, стены вестибюля-тамбура тоже были отделаны «под кожу», только светло-коричневую, охристую, почти золотистую.
Прямо по курсу, на торце вестибюля помещались кресло-тумба, темное покрытие которого казалось мягким, и небольшой полированный столик с письменным прибором. Прибор представлял из себя ручку на спиральном крепеже, воткнутую в нечто вроде старинной чернильницы-непроливайки. Между столиком и черной дверью располагался широкий кожаный диван, точнее софа, поскольку подлокотник у этой конструкции для сидения был только один.
Что могло бы поразить человека, склонного к восточной эстетике, так это обилие зелени на стенах вестибюля. Высажена она была весьма искусно: там, где полагалось бы быть плинтусам, сплошным рядом высились однотипные квадратные керамические горшки, и из центра каждого тянулся стебель с мелкими листочками, доходя до потолка либо заворачиваясь аркой над дверями с табличками и мебелью.
Однако Станислав Львович к восточной эстетике склонен не был, тем более сегодня. Все это его глаза отметили чисто машинально, как и надпись на белой двери: «К Мадам Дрэе». Вот только ему надо было к двери черной, туда, где на стене была прибита скромная черная табличка с набором букв, гласивших: «Детективное агентство «Под березой». Он потянул на себя ручку двери и переступил порог.
К его удивлению, внутри никаких чудес не было – растения наличествовали, но в умеренном количестве: в виде двух кадушек возле входа, где росло нечто вечнозеленое широколиственное, и трех бра с неприхотливой традесканцией. Бра были подвешены на стене напротив окна, а окно было забрано жалюзи. Строгость и деловитость помещению придавали два стола, один явно для приема посетителей, с двумя пустыми креслами напротив друг друга.
Второй стол располагался под прямым углом к первому, непосредственно под окном, в комплекте с двумя вращающимися стульями, один из которых, с подлокотниками, занимала красивая молодая девица. Золотистоволосая, чернобровая, с несколько бледноватым цветом лица, она была одета в строгий деловой костюм светлого цвета. Впрочем, банальное слово «девица» к молодой особе в костюме не очень шло. Ее так и хотелось назвать иностранным словом «леди», и лицо ее словно излучало притягательность, которую в XIX веке именовали магнетизмом.
Интерьер дополняли два шкафа с папками и книгами и картины под бра, визуально увеличивавшие интерьер помещения. Над центральным столом висела карта-план города с окрестностями, похоже что интерактивная. Это было и все – впрочем, на обоих столах кроме деловых бумаг стояло по компьютеру и стационарному телефону – дисковому, под старину.
Лицо девушки показалось Станиславу Львовичу знакомым – он прошел и сел, но не напротив нее, а на стул возле центрального стола. Девушка подняла голову, и посмотрела на посетителя – глаза у нее были черными и блестящими – таких Станислав Львович не видел уже лет двадцать как. Они и притягивали, и пугали – казалось, сама темная ночь отразилась в них, оставив по звездочке в каждом из зрачков.
– Леся… ведьма… вот значит, как… – прохрипел он, потому что горло у него сдавило, и он испытал внезапный приступ удушья.
Услужливая память мгновенно перенесла его на двадцать лет тому назад, когда он был юн, легкомысленен и не то чтобы сверх меры влюбчив, но устоять перед обаянием черноглазой блондинки со звездами вместо зрачков просто не смог. Это было лето, когда решалась его судьба, хотя он о том еще не подозревал – он приехал вместе с родителями осматривать лесную деревеньку, возле которой те намеревались совместно с компаньонами построить нечто вроде санатория с турбазой – два в одном. Деревня должна была впоследствии поставлять обслуживающий персонал и полноценное экологически правильное питание, а пока могла дать некоторое количество строителей и прочих работников типа вальщиков леса и низовых малоквалифицированных исполнителей.
Место было просто шикарным, и имело только одно «но» – деревенские жители твердили про какую-то священную рощу, которую не только вырубать, но даже трогать было нельзя во избежание мести лесных духов. Отец называл это суевериями и смеялся, когда хозяйка дома, где они временно поселились, многозначительно поджав губы, пересказывала ему разные ужасы, происходившие с теми, кто пытался гулять там в неурочное время или оторвал там хотя бы единую веточку.
В ее рассказах фигурировали и сломанные ноги, и осы-убийцы, и утопление в болоте, и просто смерть оттого, что человек начинал ходить кругами и не мог выбраться.
– Вон Кирьянов Федька пошел туда на спор, что папоротнику нарвет на Ивана Купалу, так вернулся домой весь в ожогах и волдырях. Чуть не помер.
– Так не помер же.
– Травница наша откачала, Леська. Чем-то она его намазала – как рукой сняло. Но больше он в ту рощу ни ногой.
– В крапиву попал, наверное, – сказал отец.
– В заросли борщевика его завело, а не в крапиву.
– От ожогов борщевика мазей нет, – осторожно сказала мать.
– А я и баю – помирал он. Но Леська наложением рук лечить умеет – ведьма она (при этих словах хозяйка дома понизила голос до шепота и перекрестилась). Знается она малёхо, хитрости разные ей известны, как по лесам безопасно бродить и со зверьми разговаривать, чтобы не трогали.
– Ну-ну, – сказал отец примиряюще.
В первую же субботу Стас пошел на танцы в тамошний клуб и сразу же приметил в стайке девчонок невысокую тонкую блондинку, державшуюся несколько отчужденно да и одетую не то чтобы немодно, но как-то на особину. Подол ее юбки был на пару сантиметров длиннее, и блузка самопальной, а не купленной в торговой точке. Впрочем, наряд ей шел и выгодно оттенял светлую кожу с нежным румянцем, пухлые губы, покрашенные помадой приглушенного оттенка и чудесные выразительные глаза, казавшиеся черными под бархатом густых длинных ресниц.
Блондинка посмотрела в сторону Стаса, улыбнулась ему – и он погиб.
«Моя!» – подумал он про себя, готовый передраться за нее со всем селом. Он подошел к девчонке на негнущихся ногах и пригласил на танец. Да и не отходил от нее весь вечер, а после проводил до дома и пригласил на свидание, позабыв даже спросить ее имя. Впрочем, себя он тоже не назвал – соображалку у него в тот вечер отшибло начисто: он не помнил, что говорил, и время для него пронеслось единым мигом.
Впрочем, договориться о свидании на следующий день он все же догадался, а услышав согласие, ликовал так, что сам себя не узнавал.
– Меня зовут Олеся, – представилась ему девушка при их следующей встрече. – А тебя Стас, да? Твои родители хотят построить у нас базу отдыха.
Она произнесла это так печально и столь тревожно, будто сообщала о трагедии мирового значения.
– Все верно, – подтвердил Стас. – Ты считаешь, будто это плохо?
– Смотря где они намереваются расположить базу.
– Это ты про березовую рощу собираешься мне в мозги вкручивать? – Стас намеренно добавил в тон реплики дозу сарказма. – Я думал, в вашей деревне только старые бабки верят во всякие россказни о духах, загубленных душах и прочей чертовщине. Тебя вон ведьмой назначили… Или у вас в селе еще какая Леся живет, с вот таким носом и длинными желтыми клыками?
Девчонка сверкнула белозубой улыбкой и засмеялась.
– Конечно, я никакая не ведьма, но другой Леси у нас в деревне нет. А на травах чуток знаюсь, потому что я в медицинский поступать готовлюсь. Вот и изучаю фармакологию по книжкам и Интернету.
– И всю-всю местную флору опознать можешь?
– Думаю, что да. Мне один лесной дедушка все показал, еще когда мне лет десять было, да баба Лиза. А я потом в книжках прочла, от чего каждое растение пользуют, и запомнила.
– А заговоры?
– Какие заговоры?
– Ну, настоящей ведьме положено всякую ерунду бормотать, когда она зелье варит.
Девчонка снова рассмеялась:
– Я же сказала тебе: я не ведьма. А березовую рощу твоим родителям и в самом деле лучше не трогать. Священная она. На вас все село обозлится, если вы нарушать начнете и над обрядами изгаляться.
– А ты можешь сводить меня туда и все там показать?
Девчонка задумалась. Пробегавшая мимо собака внезапно остановилась и начала заливисто лаять на Стаса, а затем зарычала так, что ему стало не по себе.
– Прекрати, Жучка! – строго сказала девчонка, обращаясь на этот раз к животному. – Стас наш гость. Он хороший парень и не собирается делать ничего плохого.
Псина заворчала и снова что-то пролаяла.
– Домой! Кому говорят – домой!
Собака отпрыгнула в сторону и побежала дальше. Стас смотрел на всю картину и в сердце у него на мгновение мелькнуло подобие испуга. Хозяйка домика, где они остановились, говорила правду: эта девчонка и впрямь была не из обычных. Он глянул ей в лицо, которое выражало легкую насмешку, поймал взгляд черных бездонных глаз, и испуг его сменился любопытством.
– Как ты это делаешь? – спросил он.
– Почему она меня послушалась? Потому что некоторые животные, поумнее, понимают человеческую речь. В Жучке примесь волчьей крови, и она еще щенком выделялась из остальных…
Так, болтая, они шли по улице, и Стас даже не подозревал, что из всех окон, где горел свет, за ними наблюдают местные жители. Он еще не знал, что в деревнях секретов не бывает – все знают обо всех все. Или по крайней мере все самое главное. Его только несколько удивляло, что девчонка не только не позволяет себя обнять, но вообще старается держаться от него «на пионерском расстоянии».
Промелькнула еще одна неделя, и вот тут-то и случилось происшествие, после которого сама жизнь Стаса больше никогда не была прежней. Это было на следующий день после танцев. К нему подкатило трое местных парней примерно одного с ним возраста, и на лицах у них вырисовывались какие-то не совсем понятные эмоции.
Стас было предположил, что предполагается драка, но нет…
– Федя, – представился ему один из парней: рыжий, конопатый и по виду самый взрослый из троицы. – Мы слышали, ты интересуешься разными мистическими штучками… Хочешь побывать в настоящей заповедной роще и увидеть каменный алтарь, на котором раньше приносили жертвы духам?
Стас заколебался. Предложение было больше чем заманчивым, но вместе с тем было в нем что-то такое, отчего по шее его пробежал холодный озноб – в селе, где верили в ведьм, приглашение на алтарь могло обозначать все что угодно.
– Ух ты! – изобразил он любопытство. – Неужели у вас до сих пор справляют язычески е обряды?
– Боишься? – осклабился тот из подошедших, который назвался Федей.
– Вообще-то нет, но я пообещал своим предкам не лазить по окрестностям в одиночку, и они кипишь могут поднять.
– Ты ж не один, а с нами.
«Тем более с вами», – подумал Стас, но вслух произнес:
– Угу. Но сказать им об этом не лишнее. Мой отец бизнесмен, и я пообещал ему держать его в курсе всех своих передвижений.
Достав мобильник, он позвонил сначала отцу, затем матери, краешком глаза наблюдая за реакцией своих новых знакомых. Ничего особенно зловещего он не заметил, и его путь в неизведанное начался.
Парни были на машине, и всю поездку они рассказывали, что скоро наступит ночь на Ивана Купалу, когда расцветает папоротник, и будто бы цветок его способен указать, где зарыт самый настоящий клад.
– Этот папоротник растет возле того камня, который мы хотим тебе показать. Но искать цветок этот надо только в одиночку, иначе он не покажется…
Минут через пятнадцать начался лес, а еще через пять машина остановилась возле высокого холма, на вершине которого за зарослями орешника виднелась группа берез, и куда вела чуть приметная тропинка.
– Дальше только пешком, – сказал один из парней. – Федька остается в машине, а мы готовы показывать тебе путь. До орешника топаем вместе, а дальше ты один – если не дрейфишь.
Был ясный летний день, дорога шла вдоль холма, и заблудиться в общем-то было невозможно. Поэтому Стас только пожал плечами и вылез наружу. В лесу царила приятная прохлада, и запах цветущих трав будоражил ноздри. Если бы не насекомые, то вообще был бы полный ажур, но и тут парни постарались – Федька вытащил из бардачка машины какой-то пузырек с приятно пахнущей жидкостью и предложил намазаться.
– От комаров, – кратко пояснил он.
Стас взял в руки флакон и нюхнул – пахло чем-то медовым, вкусным. Но осторожность взяла свое – весь намазаться он не решился, только провел полоску по лбу, как это сделали его проводники. На середине холма орешник внезапно кончился, а тропинка стала совсем узкой.
– Дальше мы не пойдем, – сказали парни. – Если хочешь, иди один.
– Вообще-то вы обещали показать мне алтарь, – сказал Стас.
– А ты его увидишь, если поднимешься. Это большой такой валун, на стол похожий.
– Вы же там никогда не были. Откуда знаете? – произнес Стас с сомнением.
– Другие были. Они рассказывали.
Парни развернулись и пошли вниз. Неизвестно отчего, но Стасу очень захотелось вернуться к машине с ними, однако стремление не выглядеть трусом победило. Он набрал в грудь воздуха, стиснул зубы и потащился наверх. Впрочем, добраться до рощи он не успел – буквально через несколько минут он врезался в осиный рой, и не успел ничего сообразить, как на лоб его спилотировало нечто жужжащее и кусючее.
Не разбирая дороги, Стас кинулся прочь, пока не очутился прямо перед зарослями огромных зеленых стеблей с огромными резными листьями, увенчанных огромными белыми соцветиями. Стас едва успел притормозить – это был борщевик, тот самый, ожоги которого его, красавца-мажора навсегда бы превратили в изуродованного, покрытого безобразными шрамами персонажа местных поверий и легенд…
Стас развернулся и, прикрывая лицо, побежал в обход. Осы в его понимании были предпочтительнее!
Вот и орешник… Вот и тропинка, по которой они с парнями поднимались… Увы, спустившись на дорогу, он обнаружил, что машины там уже не было – местные парни уехали, бросив его самому «грести» до деревни пешака. До домика, который снимали его родители, Стас добрался только под вечер, с распухшим лицом, распухшими руками и ногами. Осы ухитрились забраться даже под его рубашку. Родители немедленно вызвали скорую помощь, но по злой иронии судьбы та поломалась, не успев добраться даже до окраины села.
А потом разразилась гроза, и молния попала в единственный мост, связывавший село с райцентром, и выехать куда-либо стало невозможно вообще. Стас к тому времени уже валялся с температурой под 40 и бредил.
– Я вас предупреждала, – сказала хозяйка дома. – Вы задумали злое дело, вот духи и разгневались. Зовите Леську, и если она не поможет, то помрет ваш парнишка…
Подробнее https://www.yaplakal.com...