Вырвавшись с улицы Нахимсона, мы устремились к Кремлю, который правильнее было бы называть Спасо-Преображенским монастырём, но т.к. тут совмещались две функции, пусть будет Кремль. Подозреваю, что в этот момент мы изрядно напоминали безголовых куриц. По крайней мере, метались мы столь же бессистемно. Желание посмотреть Кремль и Стрелку безнадёжно боролось с пониманием, что времени нет — цигель-цигель, ай-лю-лю — ехать надо. В конце-концов мы решили немного пройти вдоль Кремля, выйти на Которосльную набережную и по ней вернуться к машине. Сказано — сделано, мы пошли.

Сначала мимо Угличской башни.

Построена она в 1630-х гг. Когда-то являлась проездной, на что намекают ворота. Кроме того, эта башня служила связью укреплений Кремля и Земляного города, ибо на неё последние и замыкались. Название своё получила потому, что от неё начиналась дорога на Углич.

Башня имеет один машикулированный боевой ярус верхнего боя и один промежуточный артиллерийский боевой ярус с амбразурами для 4-х орудий среднего калибра. Амбразур подошвенного боя не предусмотрено, хотя в стенах и других башнях они имеются. Не Смоленская крепость, да. И не Соловецкая тоже, но, тем не менее, вполне себе серьёзная фортификация в стиле русского варианта trace italieni. В России сознательно долго не строили каменных бастионов, сосредотачивая артиллерийскую оборону крепости в очень мощных по конструкции и насыщенных артиллерией башнях, выдвинутых за линию стен, придавая таким образом, башням роль узлов контрбатарейной борьбы. Бастионный фронт, кстати, тоже был, только назывался палисадом и был дерево-земляным. Земляной город — это, как раз, оно. 

Однако, Ярославский Кремль был крепостью тыловой и совсем не перворазрядной, даже после осады в Смутное время — на Угличской башне нет амбразур для крупных орудий — только для противоштурмовых затинных пищалей и фальконетов, да для лёгких кулеврин, калибром 6 — 8 фунтов на среднем ярусе. Так что держать оборону от поляков в Смутное время было изрядно весело — крепость строили от восставших, а не от серьёзной армии. Да и сама крепость была ещё слабее. В прочем, поляки пана Будзило на серьёзную осадную армию и не тянули, что не умаляет героизма ярославцев.

Кстати о погоде — погода «баловала» — с периодичностью 3-5 минут налетали короткие дождевые шквалы и тут же разъяснивало. За время нашей короткой прогулки вдоль кремлёвской стены, мы успели попасть под дождь раз пять.

Но к делу. Следующей нам встретилась Богородская или Богородицкая башня.

Построена в 1623 г. по тому же типу, что и Угличская, но имеет уже 3 боевых яруса: верхний машикулированный для стрельбы из затинных пищалей и ручного огнестрельного оружия, средний — артиллерийский, приспособленный под малые кулеврины и нижний — подошвенного боя, на котором, скорее всего, стояли тюфяки или какие-либо иные картечницы. По максимуму, в башне могло разместиться 16 орудий, хотя, КМК, пушек было всего 4 — на передних фасах среднего яруса, а остальные 12 — тюфяки.

Мы повернули и пошли вниз — к реке Которосли, мимо кремлёвских стен. Стены, на всём виденном нами протяжении, имеют одинаковую конструкцию: по верху стен пущен машикулированный боевой ход с бойницами для ружейного огня в сплошном парапете и амбразурами подошвенного боя для тюфяков или иных орудий, приспособленных для стрельбы картечью. Словом, крепость неплохая, но отнюдь не перворазрядная. 

Кстати, о бастионном фронте. Уважаемый starcom68 пишет вот тут, что первые укрепления бастионного очертания появились в Восточной Римской империи аж в конце V в. н.э. в Диррахии (современный Дуррес в Албании). И это вполне можно пощупать ручками:

Вот тебе и здрасьте, как говорится. Всегда считалось, что trace italieni стала ответом на прогресс в огнестрельном оружии, а тут вон оно чо, Михалыч © 

А теперь посмотрите на башни Диррахия и на то, как встроены в стену башни Ярославского Кремля. Они, хоть и не пятиугольные, а квадратные в плане, но поставлены так, чтобы вести по противнику кинжальный, т.е. фланговый огонь. И это особенность русских артиллерийских крепостей XVI — XVII вв. Возможно, русский вариант  trace italieni с опорой на башни, а не бастионы тоже византийское влияние?

Следующая башня, которую мы видели — Богоявленская.

Это строение, даже при самой буйной фантазии, принять за оборонительное сооружение не получится. Ну, так башня и родом из совершенно иных времён. Она построена в 1804 г. в стиле барокко и смотрится игрушкой, эдаким сахарным пряником. Не оборонительное сооружение, а павильон. Нарядный, несколько вычурный, но, при этом, изящный. Что ж — иные времена, иные нравы.

Но у Богоявленской башни нас ждал облом — ожидаемого пешеходного перехода там не оказалось. Совсем. Мы полезли в Яндекс и поняли, что вернуться, чтобы добраться до машины, будет ближе, так что пошли обратно, время от времени поливаемые короткими дождевыми шквалами.

Зато смогли рассмотреть Богоявленскую площадь, с пямятником Ярославу Мудрому.

А теперь несколько фотографий, покраденных  в интернете, чтобы рассмотреть его получше:

Хотя, этот памятник в России знают все, ибо его изображения видят часто — популярны они.

Ну а мы обогнули площадь,

и, так получилось, за несколько итераций сумели рассмотреть с разных ракурсов ещё один крайне примечательный объект — Богоявленскую церковь.

Церковь великолепна. Я пытался дать собственное описание, но, пожалуй в Яркипедии это сделано лучше, так что я честно подрал всё оттуда.

Пятиглавый каменный храм построен в 168493 на месте древней деревянной церкви, упоминавшейся еще в XIII в., купцом гостиной сотни Алексеем Абрамовичем Зубчаниновым. Церковь бесстолпная, пятиглавая, без подклета, с трех сторон окружена галереями, обращенными в приделы. С северной ее стороны находился придел в воспоминание Страшного Суда, с южной — теплый придел во имя Димитрия Прилуцкого. У северо-западного угла восьмигранная невысокая шатровая колокольня.

Храм снаружи богато украшен полихромными изразцами. Завершение основного объема храма декорировано системой идущих в два ряда крупных кокошников, что является отражением в ярославском зодчестве традиций московской архитектуры. После пожара 1753 старые деревянные главы, венчающие тонкие изящные барабаны, были заменены новыми, причудливой барочной формы. В 1950-е главы церкви и ее изразцовый декор были реставрированы по проекту В. Н. Захаровой.

А какие внутри росписи, оказывается! И мы их не видели! Нет, я требовал зайти внутрь, но был вынужден подчиниться насилию — меня пригрозили оставить в Ярославле одного, хнык-хнык. А там внутри ТАКОЕ! До сих пор хочется впасть в детство: плакать и ножками дрыгать, ей-богу! :-)))

Но вернёмся к Яркипедии.

Точная дата создания росписи неизвестна. Надпись в алтаре около горнего места сообщает лишь дату освящения храма митрополитом Ростовским Иоасафом — 2 июля 1693.

По-видимому, в 1693 роспись была завершена, а начата в 1692. Авторство богоявленской росписи не установлено. Стилистическая неоднородность композиционно-образного и цветового строя росписи указывает на участие в ее ыполнении представителей двух разных художественных артелей. Живопись сводов исполнена с большим монументальным размахом, в интенсивной и звучной цветовой гамме и, по всей вероятности, принадлежит артели Дмитрия Григорьева Плеханова — выдающегося ярославского мастера, исполнявшего царские и митрополичьи заказы. По каким-то причинам эти мастера были отозваны, и, вероятно, работу на стенах завершили в более сдержанной манере ярославские художники средней руки. В 1800-е нижний ярус стенописей и подзор были поновлены в клеевой технике Семеном Степановым Завязошниковым. В 1860-е была поновлена живопись в алтаре, в 1950-е красочный слой во всем храме был укреплен и промыт В. Брюсовой и А. Рогозиным.

Роспись состоит из 320 сюжетных клейм и сохранилась практически полностью. Схема росписи церкви Богоявления отличается от современных ей декоративных ансамблей Ярославля сдержанностью в выборе тематики. Она лишена апокрифических, ветхозаветных и литературных сюжетов и ограничена тремя основными циклами: евангельским, апостольским и литургическим. Ввиду отсутствия световых барабанов основную идейно-эмоциональную роль в живописном убранстве интерьера храма выполняет сомкнутый свод, паруса которого разделены интенсивными разгранками на четыре части. В каждый из образующих свод треугольников мастерски вписаны крупные по масштабу композиции евангельских праздников.

В восточном секторе изображение Новозаветной Троицы с предстоящими Богоматерью и Иоанном Предтечей («Предвечный совет»). Величественные фигуры Христа и Саваофа в царских коронах, сидящие на троне, образованном херувимами, окружены белой глорией (славой), которая зрительно заменяет изображение в куполе. Крест Голгофы в этой композиции служит осевым центром иконостаса. Пирамидальная схема построения повторяется и в росписи трех остальных сводов, посвященным центральным евангельским событиям — Воскресению, Вознесению и Успению.

Композиционным центром этих сцен служит фигура Христа, окруженная золотистой глорией. В «Воскресении» она повторяется дважды, в сценах «Живоносного восстания из гроба» и «Сошествия во ад». Последняя привлекает внимание своим подчеркнуто оптимистическим звучанием и смелым цветовым решением. Христос стоит на вереях ада и подает руку восстающему из гроба Адаму. Архангел Михаил победным жестом ввергает в ад Сатану. На черном фоне преисподней четко выделяются цепи, гвозди, ключи и скобы, символизирующие рабство греха.

Стены церкви разбиты на 9 ярусов, верхний из которых начинается в нижней части сводов, отчего перелом плоскостей при примыкании свода к стене зрительно не ощущается, и свод кажется выше. Шесть изобразительных ярусов (а на западной стене семь) — сюжетные, их ширина от 1,2 до 2 м. Седьмой ярус северной и южной стен представляет собою пояс травного орнамента шириной 1,5 м, повторяющегося также на подоконниках. Далее следуют храмоздательская летопись (0,43 м) и традиционный подзор из полотенец (0,8 м).

Живопись стен включает в себя один из самых обширных в русской фреске (ок. 100 композиций) евангельский цикл, посвященный жизни и страданиям Иисуса Христа. Евангельскими сюжетами, начиная с «Проповеди Иоанна Крестителя» и кончая «Тайной вечерей» и «Омовением ног», заняты шесть верхних ярусов. В седьмом ярусе расположены изображения Страстей Христовых.

На оконные откосы вынесены сцены проповедей и мученических кончин святых апостолов, размещавшиеся в ярославских росписях, как правило, на столпах. Горизонтальные сюжетные фризы росписи заходят на оконные арки. Последние не лишены, однако, своих традиционных эмблематических украшений (Саваоф, ангел «Благое молчание», Вседержитель, Троица и ангелы с зерцалами на фоне клубящихся облаков), которые смещены здесь в самые верхние, замковые части арок. В арке западного портала изображен оглавный Деисус, в арке северного портала — Спас на убрусе. На откосах порталов ангелы, охраняющие вход.

Иконографическая схема росписи просторного помещения алтаря включает следующие композиции. В центральной конхе «О тебе радуется», в конхе жертвенника «Се Агнец», в конхе диаконника «Иако за царя всех подымем»; на стенах литургические сцены — на западной стене над входным порталом «София премудрость Божия», между порталами дважды повторено изображение Богоматери в образе Царицы Небесной в окружении ангелов, несущих свитки (т.н. «Источник милосердия»).

В зените центрального портала «Евхаристия», по сторонам — московские митрополиты. На западной стене жертвенника «Литургия Григория Богослова», в зените портала «Бог Саваоф», по сторонам епископы Казанские и Новгородские. На западной стороне диаконника сцена «Возношение Евангелия» («Малый вход»), в зените портала ангел «Благое молчание», по сторонам портала св. Спиридон Тримифунтский и Ростовские епископы.

Нарядный резной золоченый шестиярусный иконостас в стиле украинского барокко относится к началу XVIII в. Основным мотивом его резного орнамента являются виноградные гроздья, очень близкие к формам живой природы. Центральная часть иконостаса во всех ярусах украшена фигурами ангелов, выполненными в грубоватой народной манере. Переделанный в начале XIX в. нижний ярус иконостаса — «насыпной». Его узор, напоминающий парчу, создан окрашенным песком, насыпанным на деревянную основу, покрытую слоем клея. Большинство икон для иконостаса, первоначально тяблового, были написаны в 168491 Семеном Спиридоновым Холмогорцем и его братом Василием.

В 1830, 1844 и 1858 храм подвергался переделкам, коснувшимся в основном глав и южного придела. В 1833 церковь с трех сторон была обнесена каменной оградой.

В 1930 церковь Богоявления закрыта и передана Госмузею. В 1999 возвращена Русской Православной Церкви.

Вот такая упущенная возможность. Ну а мы, под налетающими временами дождевыми шквалами, добрались до машины, преодолевая взбесившийся навигатор, выбрались из Ярославля на М8 и покатили в сторону Вологды. 

На дороге до самой Вологды был просто аншлаг — всё забито фурами и не только. Не обгонишь. Так что плелись в караванах. А как въехали в Вологодскую область, на обочинах появились вот такие знаки:

На одном из знаков какая-то добрая душа подписала красной краской «Ударными». Мы с Павлом синхронно поперхнулись.

Однако, до Вологды мы добрались благополучно, заселились в съёмную квартиру, совершили набег на магазин, приготовили ужин и съели его, сопроводив в последний путь заслуженной парой пива. После чего разошлись по лежбищам и приняли горизонтальное положение — устали мы в тот день изрядно.

Ну, а ваш покорный слуга, во исполнение взятых на себя добровольных обязательств, настрочил в чат нашего туротряда «Стремительный» очередную часть своей летописи:

«От града Калязинского ехали мы коляскою самобеглою ко граду Ярославлю, что великим князем Ярославом Мудрым на Волге-реке тысячу лет тому поставлен бысть. И опять путь наш был извилист и ухабист зело - так, что боярыню Любовь Александровну мало не растрясло. Чаю, что мужиков посадских, да купчишек, что дорогу ту в брежении содержать приставлены,  следует батожьём бить у съезжей избы, бо заворовались, а дьяков, что за сим надзирать приставлены,  бить кнутом на торгу сугубо и трегубо. Нас же, однако, святитель Николай, чудотворец Миликийский от дорожного лиха упас и во град Ярославль привёл едва заполдень. Град сей богат, строеньем каменным и храмами Божьими зело изукрашен есть. Во граде том первым делом заехали мы в харчевню, плодом заморским Лимон именуемую, ибо время настало обеденное. Хозяин тамошний дело своё знает, а бабы-подавальщицы опрятны и расторопны есть. И был там обед силён. Укрепивши силы телесные, отправились мы с боярином Павлом Валерьевичем и боярыней Любовью Александровной по граду пеши. И дивились на строения каменные зело лепо изукрашенные, а во храмы Божии заходили, коих во граде Ярославле во множестве. Особливо дивен храм Пророка Илии, что во Земляном городе. Зело он велик и леп, изразцами, коими град сей славен, снаружи изукрашен, а изнутри во времена оны славнейшим изографом Гурием расписан. И был изограф тот столь искусен, что и посейчас, глядя на фрески его, душа благодати и страха Божия исполняется, ибо богвдохновлён изограф Гурий быша. Всех чудес Ярославля града нам узреть не можно ся, бо не менее седмицы на то потоебно, а наш путь в день сей аж до града Вологды, что на Вологде-реке лежал. Дорога же до града Вологды далека, и хоть ровна, но узка и так обозами купецкими забита, что не проскочить и мышу-зверю, однако ж, Божьим попущением и святителя Николая, чудотворца Мирликийского вспомоществованием, прибыли мы во град Вологду часу шестом, откуда я вам, бояре, грамоту цифирную и пишу. Завтрева мы с боярином Павлом Валерьевичем и боярыней Любовью Александровной град Вологду смотреть намерение имеем».

Ну что ж, вот, по прошествии аж 19 глав, наш первый походный день закончился. До встречи во второй части повествования, посвящённой Вологде.