Она проснулась от звука капель, со звоном разбивающихся о бетонный пол. Глаза открывать почему-то не хотелось. И холодно. И сыро. Очень холодно и очень сыро. Тело неимоверно затекло, казалось, стоит пошевелить хотя бы пальцем, и её насквозь пронзит миллион раскалённых острых иголок. С трудом пересилив слабость и дикое нежелание что-либо делать вообще, открыла сперва один глаз, затем второй. Это тоже оказалось непросто, веки опухли так, будто она выпила не менее литров трёх воды за раз... Перед глазами обозначился серый бетонный пол. Чуть в стороне, откуда-то сверху, прилетали тяжёлые капли и с брызгами разбивались о пол. Брызги долетали до лица. Сознание медленно, но верно пробивалось сквозь липкую и серую дымку головной боли. Полежав так ещё минут пять и вдоволь насмотревшись на грязный и мокрый бетон, пришла к выводу, что вставать всё же придётся. Села с трудом. Сил не было совсем, даже на это. Осмотрелась. Находится в квадратном бетонном ящике, иначе не скажешь. Посмотрела вверх, поняла, что вместо потолка что-то вроде деревянной решётки. Именно поэтому здесь не темно, как в склепе. И оттуда же капает вода. Наверное, там дождь...
Прислонившись спиной к ледяной стене, попробовала собраться с мыслями. Вопрос первый: «Где я?», естественно, остался без ответа. Но это ещё ничего, с этим можно определиться чуть позже. Намного больше её испугал второй вопрос: «Кто я?»... Вот это уже ввело в такой ступор, что она замерла, словно мраморное изваяние, минут на несколько.
Отсидевшись так, в более чем глубоком недоумении, встала. Держась за стену, сделала несколько шагов. «Ну, ходить могу, уже хорошо. Вроде бы ничего не сломано. Руки, ноги... Функционируют. Головная боль понемногу стихает... Очень хочется есть. Пить... Нет, пить не хочется. Почему же я ничего не помню? Даже имени своего не помню, уже не говоря о том, как попала сюда... Меня что, похитили? Накачали чем-то? Или просто по голове треснули, не просто же так она болит...»
Девушка провела ладонями по голове. Шишек нет. Ран тоже никаких не нашла. Значит, не били. Значит, чем-то напоили или вкололи что-то. Просто так память не пропадает на пару с сознанием. Кстати, сколько она здесь провалялась? Несколько часов? Или может суток? И как же меня все-таки зовут? Без имени... Словно не человек... Странное ощущение. Хоть бы имя своё вспомнить... Ничего... Вообще ничего, пустота. Единственное, что она знала — она женщина. Молодая. Сколько ей? Ну, по ощущениям, от 18 до 25. Не больше. Вот. На этом, пожалуй, её познания о себе заканчивались.
— «Хорошо», — сказала вслух. Голос отозвался гулким эхом от стен её катакомбы. — «Хорошо. Истерику оставим на потом. Сначала надо как-то отсюда вылезти»
До деревянной решётки наверху не хватает дотянуться совсем немного, около полуметра. Попыталась подпрыгнуть — тоже не получается. Стены... Стены ровные и гладкие, зацепиться не за что. Немного подумав, внимательно осмотрела себя: кроссовки на шнурках. Уже кое-что. Джинсы. Футболка. Короткая кожаная куртка. Вся одежда довольно грязная и промокшая. Ремень! Есть ремень на джинсах! Быстро стянула его, слегка подпрыгнув, перекинула через одну из досок. Ухватившись обеими руками, упёрлась ногами в стену и начала карабкаться вверх. Стена была влажной, кроссовки скользили, не позволяя как следует подтянуться. Нет, так не пойдет. Отпустила висящий на перекладине ремень, разулась. Кроссовки связала друг с другом шнурками и повесила себе на шею. Вновь вцепилась руками в ремень. Босыми ногами передвигать по бетонной плите оказалось намного проще. Она уже почти дотянулась до перекладины, когда та с гулким треском обломилась, и девушка, успев лишь неуклюже взмахнуть руками, цепляясь за воздух, приземлилась пятой точкой на бетонный пол. Позвоночник пронзила дикая боль. Из глаз брызнули слёзы. На макушку с бряканьем шлёпнулся ремень. Встала. Вновь перекинула ремень, уже на другую перекладину. Если все эти деревяшки переломаются, то отсюда будет уже не выбраться. Усилием воли отогнав зазвеневшую в воспаленном сознании панику, покрепче вцепилась в ремень и, поджав под себя ноги, повисла на нём. Перекладина заскрипела, но выдержала. Для уверенности покачалась из стороны в сторону. Кажется, должна выдержать. Перебирая пятками по стене, полезла. В этот раз повезло. Уцепившись за деревяшку, кое-как подтянулась, цепляясь, что было сил. Вдруг поняла, что не пролезет. Расстояние между брёвнами уже, чем ей казалось. Она не была полной, нет. Вполне стройная, очень даже спортивного телосложения. Но всё равно застрянет. Единственная дыра, где можно пролезть, — это у противоположной стены, там, где сломалась доска в первый её подъём. Спускаться вниз и лезть по новой не было ни сил, ни желания. Цепляясь поочередно за перекладины, расцарапывая в кровь ладони и едва не свалившись оттого, что от напряжения темнело в глазах, доползла до дыры и, уперевшись коленями в стену, буквально выпихнула себя вперёд и вверх.

Она пролежала на краю ямы около получаса, прежде чем все её конечности перестала бить какая-то дикая, непрекращающаяся дрожь. Одним словом, колотило её изрядно и долго. Вокруг был то ли лес, то ли парк... В общем, что-то с деревьями. Моросил мелкий дождик. Она перевернулась на спину, подставив колючим каплям чумазое лицо. «Хоть немного умоюсь...» — пронеслось в голове. Ладони горели. Было ощущение, что она содрала с них кожу совсем. Поднесла руки к лицу. Нет. Слегка поцарапала, нацепляла несколько заноз, а так ничего, вполне себе целые.
Поднялась, слегка пошатываясь, добрела до ближайшего дерева. Опершись о него спиной, села. Натянула кроссовки. Ремень. Ремень остался висеть на перекладине. К яме возвращаться не хотелось от слова «совсем», но без ремня... Нет, без ремня нельзя. Вернулась. Подойдя к краю, заглянула вниз. Яма три на три метра. Стены и пол — бетонные плиты. Нагнулась, чтобы достать ремень. Достала. Что-то пронеслось в голове. Какая-то нестыковка. Что-то не так с этой ямой, но что именно, понять пока не получалось. Обошла её с другой стороны, вновь глянула вниз. Нет, внизу всё как бы в порядке. Яма и яма, ничего особенного. Что же тогда так цепляет мозг? Присела на корточки у самого края. Провела пальцем по брёвнам... Вот оно!!! Вот то, что не могло уложиться у неё в голове! Доски. Доски, которыми была закрыта яма, были буквально врыты в землю. Закопаны. Края этих толстых досок были закрыты довольно толстым слоем земли. И зарыты давно. Не вчера, не позавчера и даже не неделю назад. Раньше. Намного раньше. По краям ямы густо растёт трава. Цветочки цветут. Ох. Это сколько должно пройти времени, чтобы на зарытых брёвнах травки зацвели? Может, в эту яму другой вход есть? Изнутри? Типа туннель какой-то, дверь там где-то открывается... Всмотрелась вглубь. Неа... Нет там никаких дверей. Бетонный мешок. Бетонный мешок с давным-давно закрытой крышкой.
«Вот ничего себе вопрос», — произнесла вслух и невольно вздрогнула от собственного голоса. «Это сколько же я должна была здесь просидеть? Но это же нереально. От голода умерла бы... Или от жажды... Может, кто-то приходил и кормил меня? Я же не помню ничегошеньки... Ну хорошо, кормили, поили, это ещё можно предположить. Но... Куда же я в таком случае в туалет, простите, ходила? Да там за это время такие кучи бы выросли, что я по ним и без ремня наверх бы залезла. Опять же одежда. Она не выглядит так, будто просидела со мной в яме долгое время. Она выглядит так, словно я одела её только вчера...»
Обойдя ещё раз по кругу свою непонятную ловушку, решила не ломать голову над этим именно здесь. Лучше уйти отсюда как можно скорее и как можно дальше. В конце концов, пусть непонятно когда и как, но всё же кто-то меня туда засунул. И этот «кто-то» может вернуться в любой момент.

Она шла уже очень-очень долго. Знала, что долго. Часов десять, может больше? Наверняка больше. Часов у неё не было, телефона тоже. Вообще ничего не было, карманы были пусты. Лес не заканчивался. Он не был густым, нет. Он больше напоминал ухоженный парк. Деревья примерно на одинаковом отдалении друг от друга, кое-где кустарник. Но не густой, а какой-то аккуратный, что ли... Трава... Тоже не густая, а как мягкий зелёный ковёр. Почему-то было очень мало птиц. Она знала, что в лесу всегда щебечут птицы. Но здесь их практически не было. Оттого казалось как-то неестественно тихо. А ещё очень хотелось есть. Вот прям до одури. Она видела на кустах ягоды, но не знала их. Или не помнила. Зато помнила, что ягоды могут быть ядовиты, потому старалась не смотреть на них, опуская взгляд себе под ноги. Та же история с грибами. Но с ними ещё хуже. Даже если и вспомнить, какой из этих грибов съедобный, то не сырыми же их есть. А спичек или зажигалки, чтобы развести костёр, нет.
Хмурое солнце за пеленой туч, кажется, начинало клониться к закату. Скоро наступит ночь, а у неё ни огня, ни укрытия... Ещё этот мелкий моросящий дождик, кажется, так и не закончится.
— Надо шалаш хоть какой-то сделать, пока не стемнело совсем, — с такими мыслями присмотрела невысокое разлапистое дерево.
— Нарвать веток, соорудить что-нибудь. Всё же не под дождём. На землю тоже набросаю, получится подстилка. Идти сил нет больше всё равно.
Ветки оказались достаточно толстыми и упругими. Сломать их оказалось делом нелёгким, особенно если учесть то, что она ничего не ела уже неизвестно сколько времени. Решив не мучиться, отправилась на поиски более сговорчивого представителя местной флоры. Метрах в десяти, чуть в низине, заметила несколько довольно пушистых кустарников. Сойдёт, пожалуй. Лишь бы ломались легко. Кусты порадовали, но совсем не своей отменной ломкостью. Обойдя их с обратной стороны, девушка увидела то, что заставило забыть об усталости мгновенно. Костёр. Точнее, то, что от него осталось. Здесь совсем недавно горел костёр... Люди. Они где-то недалеко. Рядом с кострищем увидела три банки из-под тушёнки. Она даже сообразить не успела, как все три оказались у неё в руках. Открыты совсем недавно, небрежно, очевидно ножом. Мяса, конечно, она в них не обнаружила, зато слой жира на дне и на стенках очень обрадовал. Она выскребла из них всё, едва не изрезав о острые края пальцы.
Отбросив вылизанные до зеркального блеска банки, вскочила и побежала. Люди могли уйти куда угодно! В любую сторону! И даже никаких следов! Никаких обломанных веток, примятой травы!.. Ничего нет!

— Эй! Люди! Помогите! — полный отчаяния крик эхом разнёсся по окрестностям. — Люди! Люди, где вы? Эй?!

Она бежала, пока окончательно не выбилась из сил. Дыхание сбилось, воздух из лёгких вырывался с каким-то неестественно свистящим хрипом. Мышцы на ногах налились свинцом, колени подгибались. Кричать она уже не могла. Упав на траву, закрыла лицо ладонями. Слёзы катились непрерывным, обжигающе горячим потоком.
И именно в этот момент появились они. Сначала она услышала шаги. После — голоса. Два мужских и один женский. Они негромко о чем-то переговаривались, изредка срываясь на пренебрежительно-недовольные интонации. Она не могла в это поверить! Она боялась убрать ладони от зареванного лица и обнаружить, что это всего лишь иллюзия. Плод её воспалённого воображения. Осторожно, затаив дыхание, посмотрела. Все трое одеты в военный камуфляж. Тёмно-зелёные куртки прямого силуэта. На молнии. Воротник-стойка. Нагрудные карманы на клапанах. Карманы на рукавах... Прямые брюки, в области колен накладки. На ногах ботинки с высоким берцем. У всех за спиной довольно объёмные рюкзаки. На одном из мужчин разгрузка. У второго за спиной, на левом плече — автомат. И она, к немалому своему удивлению, даже знала, какой. АС «Вал», калибр 9,39. Вот ни..... чего себе... Как её мама с папой при рождении нарекли, она не помнит, а вот автомат «Вал», оказывается, помнит.
Троица тем временем неспешно переговаривалась. Всего разговора она не слышала, до неё долетали лишь отдельные фразы. «... Если дойдём, получим немало патронов», «... Не стоит связываться», «... Когда ты таким богатым стал, что отказываешься?», «... До базы всего день пути».
Дальше она перестала прислушиваться. Просто сидела мокрой задницей на мокрой траве и методично размазывала по лицу слёзы и сопли. Спустя минуты две споров, незнакомцы, видимо, пришли к какому-то единому умозаключению. Мужчины остались стоять, где и стояли, женщина направилась в её сторону. Разговор она начала просто: без «Здравствуйте», «Как вы себя чувствуете» и прочего. Спросила грубо и в лоб:
— Идти можешь?
Девушка поспешно встала.
— Да. Могу.
Развернулась к ней спиной и направилась обратно в сторону мужчин.
Её никто не спрашивал, кто она, откуда. Никто не спросил её имени. Она просто шла позади, молча, понуро опустив голову, хлюпая промокшими кроссовками и ощущая уже ставшее привычным чувство голода. Её спасители изредка произносили какие-то совершенно непонятные ей фразы. Она не придавала этим фразам совершенно никакого значения. Было достаточно того, что это были люди. Живые люди. Они помогут.
Начинало смеркаться, когда деревья поредели и она увидела большую поляну. С правой стороны широкий ручей. Чуть поодаль и слева — густой ельник. Все трое скинули рюкзаки. Мужчины принялись устанавливать что-то вроде палатки. Нет, скорее это был просто тент. Женщина начала разводить костёр.
— Послушай! — к ней обратился один из мужчин, тот, что был помоложе и казался ей не таким серьёзно-свирепым, как второй. — Послушай. Сходи до ельника, веток принеси, а? Те, что с молодых деревьев, они помягче. На вот, этим удобнее будет. — Он протянул ей широкий нож с зазубренным с одной стороны широким лезвием. Она недоуменно переводила взгляд с ножа на него, потом обратно. Его спутники тоже уставились на него. Женщина смотрела как-то удивлённо и в то же время агрессивно. Мужчина же лишь усмехнулся в свои густые чёрные усы и, отвернувшись, вновь взялся за тент.
— Да ладно, а что такого? — сказал молодой, слегка смутившись. — Светло ещё. Зверьё часа через два только повылезает. Пусть помогает девчонка. — И, сплюнув, воткнув нож перед ней в землю, взял котелок и направился к ручью.
Проводив его взглядом, неуверенно выдернув из пропитавшейся влагой почвы нож, направилась драть ветки.
Она сидела под натянутым на выдвижные стальные штыри тентом. Дождь так и не прекратился. Он монотонно барабанил по крыше из толстого полиэтилена. Под ней слегка поскрипывали мягкие еловые лапы. В руках миска с рисовой кашей и тушёнкой. Уже вторая. Первую проглотила за минуту, даже не жуя и не особо осознавая, что именно она ест.
Стемнело очень быстро. Вот только ещё было светло. Буквально за несколько минут наступила чёрная, густая, самая что ни на есть беспросветная темнота, разбавлял которую исключительно костёр, над которым сейчас на треноге висел котелок с водой. Для кофе.
Мужчина, что помоложе, улёгся спать. Второй сидел с автоматом на изготовку у костра. К ней подошла женщина, стянула промокший дождевик, повесила на один из штырей, державших тент, и села рядом.
— У меня ряд вопросов к тебе. И в зависимости от твоих ответов станет понятно, что делать с тобой дальше. — У неё был глухой, слегка хрипловатый голос, который совершенно не соответствовал внешности. Это была стройная невысокая женщина примерно тридцати лет. Голубые, почти синие глаза, золотистые волосы собраны в высокий хвост. Родинка на левой щеке. Взгляд холодный и спокойный. От этого взгляда она невольно вздрогнула.
— Да... конечно... — выдавила из себя девушка.
— Кто ты такая, спрашивать не стану, нам до этого никакого дела нет. Ответить, куда и откуда ты идёшь?
— Я?.. — Сказать, что она опешила от такого вопроса, это ничего не сказать. — Я... Мне в город надо.
Синие глаза её спасительницы изумлённо округлились.
— Куда?! В город?! В какой, позволь полюбопытствовать?
— Ну, не знаю... Какой тут ближе? Да мне, вообще-то, любой сойдёт.
— Ага... Город... Любой...
Синеглазая резко поднялась, подошла к мужчине с ружьём, и некоторое время они о чём-то негромко, но эмоционально спорили. После вернулась, поднесла к ней продолговатый чёрный предмет, нажала на кнопку. Щёлкнуло. На экране появились цифры — 0.09.
Герасим, норма! — крикнула мужчине.
— Обалдеть! Ноль девять!
— Быть не может. — равнодушно отозвался тот. — Если она по городам моталась, не меньше ноль семидесяти должно быть. Ещё раз проверь.
Вновь щелчок. Цифры.
— Нет. Не ошибка. 0,09 микрозиверт. Слушай, милая, — это уже был вопрос вновь к ней. — Ответь мне ещё. Ты замужем? Дети есть?
— Нет. — Почти шёпотом сказала она, хотя наверняка понятия не имела, что или кто там у неё есть. И вообще, её что, дозиметром сейчас измеряли? Зачем? Здесь что, радиация? И где это — «здесь»?.. В голове гулко зазвенело, виски сдавило тупой пульсирующей болью.
— Хорошо. Ни мужа, ни детей нет... — Продолжала женщина. — У тебя вообще контакты с мужчинами были?
От подобного вопроса она и вовсе оторопела. От неожиданности сунула в рот ложку каши и отрицательно покачала головой. Этим жестом она, скорее, хотела сказать «не знаю», но собеседница расценила его по-своему. И, широко улыбнувшись, крикнула мужчине:
— Слышишь? Она не просто чистая, она ИДЕАЛЬНО чистая! Это же... Это нереально повезло! — И уже обращаясь к ней: — В общем, так. Города мы тебе, естественно, не обещаем. Города в наше время штука опасная. Но к людям тебя выведем. Люди нормальные. Во всяком случае лучше, чем некоторые... Всё. Спать ложись. Вот этим укройся. — Стянула с себя китель и протянула ей. — И кроссовки сними, пусть просохнут немного. Нам завтра идти до заката.
С этими словами она подошла к костру, зачерпнула из котелка кофе металлической кружкой и села рядом с мужчиной.
— Нам маршрут менять надо. Её в посёлок отдавать глупо. Дойдём до базы, берём «Багги» и везём её в порт.
— Топливо где возьмём? — Отозвался он.
— Возьмём тот, что на соляре. Он хоть и не шустрый, но беспроблемный. Егор над ним полгода «колдовал».
— И думаешь, он нам его отдаст? — Усмехнулся тот.
— Когда узнает, что везём и что с этого можно срубить, отдаст... Если, конечно, с нами не увяжется. Ладно, я спать. Разбудишь через три часа, сменю тебя. И не усни, а то нас зверьё порвет, проснуться даже не успеем. Кофе пей.
С этими словами она залезла под тент и, подтянув к животу колени, зябко поежившись, уснула.
Они провели в дороге весь следующий день. Остановились только раз, когда солнце уже окончательно утвердилось на прозрачном голубом небе. Быстро проглотив по банке не разогретой тушёнки и запив её таким же холодным кофе из фляги, двинулись дальше. Дождь закончился ещё ночью. Кроссовки, конечно, не просохли, но, по крайней мере, уже не хлюпали.
К базе подошли, когда густые темно-серые сумерки, смешавшись с таким же серым и влажным туманом, не позволяли видеть дальше двух-трёх метров. Грунтовая дорога, по которой они подходили к посёлку, внезапно закончилась, и перед ними обнаружилась массивная металлическая дверь, которая открылась на удивление мягко и совсем беззвучно.
— Всё. Я голодный. Консервы ваши за неделю уже вот где стоят. — Проворчал Герасим, стягивая ботинки. — Анна! У тебя мясо осталось какое-нибудь?
— Вяленое. — С усмешкой отозвалась женщина. — Жуй, что есть, и спать ложись. Мясо ему...
Они находились в довольно просторной прихожей, где вповалку, на скамьях вдоль стен, были набросаны различные вещи, в основном военного образца. Камуфляжные куртки, брюки, футболки. Даже пара зимних бушлатов выглядывала из этого импровизированного шифоньера.
За то время, что шли до базы, она успела узнать имена своих попутчиков. Синеглазую женщину звали Анна. Мужчин — того, что моложе, Алекс. Она, правда, так и не сообразила окончательно, Алекс — это Алексей или Александр?.. Да, впрочем, и неважно. Второго, с усами, звали Герасим. Её имени так никто и не спросил. Это было странно, но в свете последних событий казалось не таким уж и значимым. Тем более, она так и не смогла определиться, говорить этим, мягко говоря, непонятным людям, как обстоит её ситуация на самом деле, или всё же не стоит лишний раз открывать рот. Так что их безразличие оказывалось ей на руку.
Сразу за прихожей находилась комната. Она была одна и имела очень впечатляющие размеры. По центру — квадратный деревянный стол, стулья. Она насчитала их восемь штук. Вдоль стен — кровати. Тоже из дерева. Имелся диван. Старый. Кожаный. Некогда он имел, скорее всего, бежевый цвет, сейчас... Сейчас этому цвету названия не нашлось. Большой металлический сейф у окна. Она откуда-то знала, что именно в таких хранится оружие. Чуть поодаль от сейфа она заметила ещё дверь. Когда Анна распахнула её, за ней оказалось что-то вроде кухни. Стол. Печь, которую следовало топить дровами, различные кастрюли, сковорода, несколько железных мисок... Чайник. Тоже металлический. Со свистком. Освещалось всё это тусклыми светильниками с неярким желтоватым светом, непонятным образом прикреплённым к стенам по всему периметру помещения. Был ещё один небезынтересный момент. Здесь не было ни телевизора, ни радио, ни даже простого стационарного телефона, не говоря уже о более современных гаджетах. Окон было всего три, и они были очень маленькие, примерно двадцать на двадцать сантиметров, с довольно толстыми непрозрачными стеклами.
— Герасим, печь растопи, будь добр. — Крикнула Анна, гремя посудой. — Думаю, кашу варить придётся. Не голодными же ложиться. Алекс, двери! Едрит вашу!.. Мало вам в том месяце котов было? Дверь наглухо, хватит с меня покалеченных, больше никого выхаживать не собираюсь! — С этими словами она обернулась к девушке. — Значит так, тебя переодеть надо. И отмыть хоть немного. Вон за той ширмой в прихожей — умывальник, там же санузел. Сейчас Герасим оттуда вывалится — помойся. Все свои вещи — в печь. Одежду я тебе подберу. И ещё. Я смотрю, ты вообще не от мира сего, так что на всякий случай, если вдруг не в курсе — на улицу ночью не вздумай соваться. Вообще к двери не подходи.
После помывки под подвесным умывальником, её облачили в камуфляжную одежду тёмно-зеленого цвета. Ботинки оказались слегка велики, но не слишком. Также ей были выделены две новые чёрные футболки, серая бейсболка и новое нижнее бельё. И носки. Три пары. Герасим пообещал принести ей утром рюкзак.
— Не очень вместительный, зато удобный! — Сказал он всё с той же своей фирменной усмешкой в чёрные усы. Ужинали опять рисовой кашей и тушёнкой.
Проснулась около полудня. Все трое её попутчиков уже были одеты и неспешно пили ароматный чай, сидя за столом.
— Поднимайся уже. — Обратился к ней Алекс. — Часа через два выдвигаемся.
Натянув брюки, девушка направилась к умывальнику. Вода в нём оказалась даже тёплой, не то что вчера, когда ей пришлось отмываться практически ледяной. Унитаз, кстати, был вполне обыкновенный... Всё здесь у них непонятно, умывальник собственной сборки, а горшок цивилизованный, с подводом воды и вертикальным смывом.
Приведя себя в порядок, вышла в комнату. На кровати, где провела сегодняшнюю ночь, лежал чёрный брезентовый рюкзак, с широкими лямками и множеством карманов. Рядом с рюкзаком — кевларовый бронежилет. Уставилась на него не моргая. Опять что-то знакомое пронеслось в голове... Не воспоминания, нет. Скорее ощущения. Она знала, как этот бронежилет ощущается на теле, знала все его изгибы и крепления. Помассировав пальцами виски и отгоняя возникшее наваждение, спросила:
— Это тоже мне?
— Да. Одевай всё это и выходи. — Отрывисто произнёс Герасим. — Мы у гаража. На кухне возьмёшь консервы и воду. Пошевеливайся.
— А где гараж?
— Не заблудишься. — Усмехнулся он, со стуком поставил на стол кружку и поспешно вышел.
Выйдя из полумрака комнат во двор, невольно зажмурилась. Солнце слепило в буквальном смысле слова, но, несмотря на это, жарко не было. Накинув на плечи куртку, внимательно осмотрелась. Всего четыре больших дома. У всех четырёх такие же маленькие, практически не пропускающие свет, окна. На крышах — тонкоплёночные солнечные панели. Дома стояли ровным рядом по левую сторону широкой грунтовой дороги. По правой стороне возвышался огромный амбар из красного кирпича. Он был действительно огромный, по-другому не скажешь.
«Гараж». — пронеслось в голове. — «Действительно, не заблудишся».
Перейдя пыльную дорогу, зашла в широкие, метров десять, откатные подвесные ворота. Первое, что бросилось в глаза из недр гаражного полумрака — герметичный стальной корпус МТ-ЛБ.
— Вот ни... Себе... У них гараж укомплектован. — Выдохнула девушка.
— Нравится? — Раздался за спиной хрипловатый мужской голос. Она обернулась.
— Здравствуйте, барышня. Ну как, хороша «мотолыга»? Невысокий, абсолютно седой мужчина лет пятидесяти внимательно её разглядывал. Левый глаз закрыт чёрной атласной повязкой, от виска до подбородка тянулся глубокий шрам. Одет в синие джинсы и такую же синюю фланелевую рубашку. На ногах неизменные берцы.
— Здрасьте. — Произнесла негромко.
Это был первый человек, который соизволил поздороваться с ней после её бегства из ямы.
— Ага... Хорошая. — Зачарованно оглядывая, обошла тягач кругом. — Проедет там, где танк застрянет...
— И не говори, барышня! Машина всех времён и народов! Вот бы ему ещё БМД-ху с тридцатимиллиметровой пушкой — и красавец будет!

Продолжение следует...
Подробнее https://senlistt.livejournal.com/351.html?me...