У нас в интернате была веселая компания, в которой заводилами были я и Маринка К. Вечно мы с ней подбивали всех на что-нибудь: то под проливным майским дождем в догонялки бегать, то черешню тырить во дворах по соседству, то залезть на крышу нашего четырехэтажного училища ночью. Маринка была к балету талантлива от природы и безусловная красавица, ради взмаха ресниц которой парни готовы были на всё. Даже ключ на чердак спереть и в засаде постоять, пока мы всей компанией наслаждаемся звездами.

Однажды, прямо на уроке, посреди несложного движения, раздался громкий хруст, музыка резко оборвалась, и Маринка полетела на пол, под станок. Нам открылась жуткая картина: съехавшая на бок её коленная чашечка и неестественно согнутая несчастная нога.

Конечно, взрослые стали вдруг бегать вокруг неё, потребовали принести лед, вызвать скорую. Но поехать с ней в качестве сопровождающего не могли. Занятия у нас, увы, никто из-за такого незначительного ЧП не отменит. Родители наши далеко, поэтому в качестве близкого человека в больницу отправили меня. Туда мы, конечно, лихо долетели с ней, с ветерком, в карете скорой помощи, а вот обратно...

Это надо было видеть! Стоит она, бледня бледнёй, на крыльце больницы, как гордая цапля на одной ноге. Вторая в гипсе от паха до пятки и двумя руками за косяк держится. Ветром её при этом пошатывает слегка от всех пережитых больничных манипуляций. А медсестра ей палку, типа клюки такой старушечьей, протягивает. Почему-то костылей в больнице не оказалось. Только вот палка эта бесполезная, идти с которой Маринка никак, вот прям совсем-совсем никак не могла. Да и там недалеко, ведь до машины такси всего ничего, метров 40 пути через дорогу. Что делать? Недолго думая, закидываю я её к себе на спину. Руками она мою шею обхватывает и виснет мешком с костями, типа плаща на мне. С одной стороны палка эта дурацкая передо мной болтается, с другой нога её загипсованная пытается вперед меня вырваться. Тащу я её еле-еле, маленькими шажочками, чтоб не споткнуться. А она мне вдруг в ухо, голосом раненого бойца с фронта: "Сестраааа..., брось!".  Ноги у меня тут и подкосились от смеха. Только страх, что машина выскочит, и помог её донести и не растянуться посреди дороги.

Поймав эту смешинку, мы всю дорогу потом хихикали в машине, представляя меня сестрой, а её бойцом из черно-белого фильма про войну. В фантазии уже поперли "немцы", "засады", всякая нелепая чушь, которая приходит в голову в трудную минуту, чтоб не думать о страшном. Смеюсь я и думаю  "Как же я до комнаты её дотащу?!" Коридор там у нас длиннющий, да и до коридора ещё топать и топать, и по ступенькам ещё! Настраиваюсь, значит, морально боевой сестрой продолжать быть. Только бы не упасть нигде и вторую ногу ей не сломать.
Приезжаем, а там НАШИ! :) Ребята нас ждут. Хотелось во весь голос кричать УРААА! И от радости обнимать их всех в этот момент!

А потом мы расписали её гипс всякими добрыми пожеланиями. И все-все-все ребята из нашей компании считали своим долгом оставить на этом гипсе автограф с рисунками, некоторые даже со стихами, от чего она улыбалась и краснела как скромница. Любили и жалели Маринку в тот момент все, и парни, и девчонки.
Никто не хотел бы оказаться на её месте. За два года до выпуска...