Еще темно. Под ногами скрипит утрамбованный снег, а в рюкзаке — термос с тестом, банка сгущенки и миниатюрная газовая горелка. "Успеем?" — переспрашивает Вера, поправляя сползающую с носа шапку. Я только сжимаю ее руку в ответ — слова здесь лишние. Мы идем на Бештау не за подвигом, а за этим особенным чувством, когда рассвет встречаешь там, где обычно бываешь только днем.

Снег делает знакомую тропу неузнаваемой. Камни, по которым летом прыгаешь легко, теперь скрыты под настом, и каждый подъем требует усилий. Вера смеется, когда я спотыкаюсь о невидимый выступ: "Ну что, шеф-повар горных блинов, долго еще?"

Когда добираемся до площадки у скал, восток уже алеет. Разворачиваем наш походный "ресторан": Вера вымешивает тесто, а я пытаюсь разжечь горелку окоченевшими пальцами. Первый блин, как водится, получается комом — прилипает к промерзшей сковородке. Но уже третий ложится ровным кружевным блином, который мы тут же смазываем сгущенкой.

Запах жареного теста оказался сильнее, чем мы думали. "Ребята, у вас там что, Масленица?!" — окликает нас группа туристов, поднимающихся следом. Через пять минут мы уже кормим незнакомцев горячими блинами, а они делятся с нами термосом с чаем.

Солнце встает внезапно — не постепенно, а сразу, превращая снег вокруг в золото. А потом начинается самое веселое: обратный путь превращается в гонки на "пятой точке". 

Мы с Верой наперегонки скользим по снежным склонам, смеясь и роняя варежки. Внизу, отряхиваясь от снега, понимаем: именно такие моменты — когда блины на высоте, смех в морозном воздухе и спуск на попе — и делают обычный поход маленьким праздником.